16.07
03:25
Что будет, если положить кусочек лука в ухо
Лук для ушей?
У большинства людей сложные отношения с луком. Лук заставляет людей плакать. Но на этом суперспособности овоща отнюдь не заканчиваются. К примеру, некоторые мамы навязчиво рекомендуют положить кусочек луковицы в ухо. Потому что эффект стоит того, чтобы перетерпеть его чистку.
Мамы лечат ушные инфекции детям тёплым луком.
Лук мало у кого вызывает приступ острого энтузиазма. Нет, раз в никогда может появляться непреодолимое желание слопать целую луковицу залпом, а потом жалеть о поспешных решениях. «Слезливый» овощ определенно беспощаден к дыханию, зато неожиданно полезен для…ушей. Во всяком случае, в этом убеждают многочисленные блогерши и мамы по совместительству. Они уверяют, что лук может снять острую ушную боль у детей и взрослых. Притом без дополнительных медикаментов.
Мифы вокруг лука заинтересовали журналистов.
Легенда о «волшебной силе» луковицы в ухе давно бродит по англоязычному интернету. А потому заинтересовала даже редакторов серьёзного издания Business Insider. Журналисты решили узнать, насколько оправдана необычная народная процедура. И для этого собрали экспертные мнения профессиональных отоларингологов и химика.
Луковый сок богат кварцетином.
Химик предположил, что обезболивающий эффект обеспечивает флавоноидный кварцетин – антиоксидант, который обильно содержится в луковом соке и очень часто входит в состав различных биодобавок. Кварцетин способен влиять на воспалительные процессы, затормаживая их. И тем самым приносить облегчение при затяжной ноющей боли.
Польза научно не доказана, но вред – тоже.
Отоларингологи отметили, что нет ни одной медицинской рекомендации как использовать лук для лечения ушных инфекций. Но при этом они часто сталкиваются с мамами, которые применяют это народное средство на практике. Как минимум, ситуацию оно не ухудшает. А в большинстве случаев воспаление действительно становится меньше.
Луковицу нужно обязательно нагреть.
Так как же использовать лук против ушной боли? Всё просто. Главное условие – предварительно нагреть луковицу. Идеально для этого подойдёт микроволновка. Минуты-двух подогрева при высокой температуре будет достаточно. Далее порежьте лук на несколько мелких фрагментов и один из них осторожно положите в ушную раковину. Также можно просто прижать свежесрезанную половину тёплого овоща к уху.
Другой способ: лук разогревают и шинкуют…
Ещё один способ – нашинковать лук, кусочки подогреть в микроволновке (так выделится больше сока), затем сложить их в чистый носовой платок и уже этот компресс прижимать к больному уху.
… а после прикладывают в виде компресса.
Поклонницы средства уверяют, что этот способ помогает их детям быстро справиться с болью в ухе и крепко заснуть. Но, всё же, стоит помнить: ни одно народное средство не заменит визита к специалисту.
А тут можно подсмотреть необычный опыт другой мамы: она годами лечит домашних…носком.
08.07
19:54
Найсвятейшая Дева Мария
Найсвятейшая Дева Мария-
Утешение сердца печали,
Сколько раз твои руки святые
Нежно плечи мои обнимали.
Я в молитве к тебе обращаюсь,
Ты поможешь,конечно,я знаю,
Даже если с пути я сбиваюсь,
Сердце Матери всё мне прощает.
Пресвятой образ Твой надо мною
Мои мысли от зла ограждает,
Буду в жизни идти за тобою ,
Твое сердце меня сберегает.
14.05
15:58
Весной Природа оживает.
Весной Природа оживает.
Ты слышишь, музыка звучит?
И душу страстью наполняет.
С любовью сердце вдруг стучит.
Мелодий нежный звук ласкает.
И лес весною не молчит –
Там птицы песню напевают
И звонко ручеёк журчит.
И в поле пастушок играет:
Рожок с весною говорит.
Он о любви, видать, мечтает.
Душа вся пламенем горит.
И город в ночь не затихает.
В экстазе молодёжь кричит.
На дискотеках, ведь, гуляет,
От удовольствия пищит.
Нам бард свои стихи играет.
Мелодия в душе звучит.
Весной Природа оживает,
Любовь в окно твоё стучит.
02.04
02:50
шутка,
В начале 90-х меня занесло в московскую белоснежную 20-этажную свечку
посреди парка с озёрками, гнутыми мостиками, утками, лебедями и собаками
невиданных мною доселе пород. Это была аспирантская общага МГУ,
почему-то закинутая аж на метро Речной вокзал, на подступах к
Шереметово-II. Мне это здание запомнилось молчаливой улыбкой
архитектора, который похоже не понаслышке был знаком с тяжёлыми буднями
аспирантов, а особенно с их досугом. Это было наверное единственное в
мире звенящее здание. Вместо козырька подъезда из свечки выдвигалось
обширное фойе с высоченными бортиками. В любой час ночи можно было
слышать, как с одного из двадцати этажей об крышу фойе обрушивается
очередная бутылка и разбивается на тысячу осколков, приводя в движение
все предыдущие. Мощное крещендо сменялось затихающим мелодичным
перезвоном.
При моём вселении туда сосед не обрадовался – он привык жить один в
комнате, отличавшейся казарменным порядком и чистотой. Впрочем, он уже
сидел на чемоданах – готовился к отъезду в Финляндию для чтения лекций
по гранту. Сосед оказался матёрым уральским мужичищем, специалистом по
дизайну деревянной отделки помещений. К финским лекциям тема его
диссертации не имела ни малейшего отношения. Талантливый человек
талантлив во всём – его угораздило опубликоваться в международном
журнале по психологии семейных отношений, после чего он и получил
финское приглашение. Забавно, что мужик незадолго до этого как раз
развёлся, но афишировать это не стал – заграничная поездка, да ещё для
чтения собственных лекций, была тогда пределом мечтаний голодного
российского учёного.
Психосемейную его теорию я слышал в последующие годы много раз, но в
каком-то убогом виде – так из эволюционной теории Дарвина выдернули то,
что человек произошёл от обезьяны. В устном изложении моего соседа его
теория выглядела гораздо лучше и интереснее, чем в последующих
пересказах. Из всех млекопитающих мужик выделял малую группу, которая в
отличие от каких-нибудь оленей занимается сексом круглый год – в неё он
относил человека и почти всех животных, которыми тот себя окружил –
собаки, коты, лошади, свиньи, быки, бараны и прочие
парно-непарнокопытные, и даже крысы и мыши. Слова «кобель», «жеребец»,
«котяра» и «кабан» давно стали нарицательными на языках всех народов
мира. Далее этот мужик связывал удивительную сообразительность,
изменчивость и приспособляемость этой группы млекопитающих с их
радостями жизни, и обращал внимание на то, что все они в естественных
условиях моногамией не страдают – настоящего мачо хватает на весь
колхоз, а задача женского пола – выбрать то самое мачо, одно на всех, и
послать всех остальных нафиг. Эта проблема давно решена в мусульманском
мире, а также среди западных поп-звёзд и вообще успешных мужиков. Но вот
затык – в европейской моногамной культуре мужикам принято прятаться.
Девушки не одобряют. И только когда этим девушкам удаётся настоять на
своём, начинается самое страшное – сексуальная энергия возлюбленного,
предназначенная для всей округи в радиусе атомного взрыва, обрушивается
на единственную дурную девичью голову. Парень начинает обижаться, что у
девушки постоянно голова типа болит, а она – что ему только этого и
надо. Начинаются семейные скандалы. А всего-то ей надо понять, что со
своими идиотскими требованиями супружеской верности она попёрла против
самой природы. Хуже того – упёртые на моногамности девушки выбирают
лузеров нравом потише, лишь бы верными были, и этим только портят
человеческий геном. Я охренел, пока его слушал, и примерно догадался о
причинах его развода. То, что этот мужик доказывал, сейчас стало общим
местом, но тогда это видимо было последним писком научной моды, по
крайней мере для пригласивших его робких наивных финок – посетительниц
кружка по проблемам семейной жизни. Бедные финки! Перед отъездом я
искренне пожелал мужику удачи.
После Финляндии этот суровый уральский парень вернулся совсем мрачный и
на остатки грантовых денег пустился по московским ночным клубам. Там он
нашёл ничего себе девушку, и вскоре я заколебался согласовывать с ним
график поочерёдного пребывания в нашей общей комнате. Выглядел он
поначалу офигенительно счастливым, но через пару месяцев стал снова
мрачнеть. Наконец он горько пожаловался мне: «Чёрт меня дёрнул
рассказать этой девушке мою теорию при нашей первой же встрече. Теперь
она с меня не слезает – боится, что другую найду. А мне с ней просто
хорошо – я же её люблю. Недавно вот стал головной болью отговариваться,
а она смеётся…»
посреди парка с озёрками, гнутыми мостиками, утками, лебедями и собаками
невиданных мною доселе пород. Это была аспирантская общага МГУ,
почему-то закинутая аж на метро Речной вокзал, на подступах к
Шереметово-II. Мне это здание запомнилось молчаливой улыбкой
архитектора, который похоже не понаслышке был знаком с тяжёлыми буднями
аспирантов, а особенно с их досугом. Это было наверное единственное в
мире звенящее здание. Вместо козырька подъезда из свечки выдвигалось
обширное фойе с высоченными бортиками. В любой час ночи можно было
слышать, как с одного из двадцати этажей об крышу фойе обрушивается
очередная бутылка и разбивается на тысячу осколков, приводя в движение
все предыдущие. Мощное крещендо сменялось затихающим мелодичным
перезвоном.
При моём вселении туда сосед не обрадовался – он привык жить один в
комнате, отличавшейся казарменным порядком и чистотой. Впрочем, он уже
сидел на чемоданах – готовился к отъезду в Финляндию для чтения лекций
по гранту. Сосед оказался матёрым уральским мужичищем, специалистом по
дизайну деревянной отделки помещений. К финским лекциям тема его
диссертации не имела ни малейшего отношения. Талантливый человек
талантлив во всём – его угораздило опубликоваться в международном
журнале по психологии семейных отношений, после чего он и получил
финское приглашение. Забавно, что мужик незадолго до этого как раз
развёлся, но афишировать это не стал – заграничная поездка, да ещё для
чтения собственных лекций, была тогда пределом мечтаний голодного
российского учёного.
Психосемейную его теорию я слышал в последующие годы много раз, но в
каком-то убогом виде – так из эволюционной теории Дарвина выдернули то,
что человек произошёл от обезьяны. В устном изложении моего соседа его
теория выглядела гораздо лучше и интереснее, чем в последующих
пересказах. Из всех млекопитающих мужик выделял малую группу, которая в
отличие от каких-нибудь оленей занимается сексом круглый год – в неё он
относил человека и почти всех животных, которыми тот себя окружил –
собаки, коты, лошади, свиньи, быки, бараны и прочие
парно-непарнокопытные, и даже крысы и мыши. Слова «кобель», «жеребец»,
«котяра» и «кабан» давно стали нарицательными на языках всех народов
мира. Далее этот мужик связывал удивительную сообразительность,
изменчивость и приспособляемость этой группы млекопитающих с их
радостями жизни, и обращал внимание на то, что все они в естественных
условиях моногамией не страдают – настоящего мачо хватает на весь
колхоз, а задача женского пола – выбрать то самое мачо, одно на всех, и
послать всех остальных нафиг. Эта проблема давно решена в мусульманском
мире, а также среди западных поп-звёзд и вообще успешных мужиков. Но вот
затык – в европейской моногамной культуре мужикам принято прятаться.
Девушки не одобряют. И только когда этим девушкам удаётся настоять на
своём, начинается самое страшное – сексуальная энергия возлюбленного,
предназначенная для всей округи в радиусе атомного взрыва, обрушивается
на единственную дурную девичью голову. Парень начинает обижаться, что у
девушки постоянно голова типа болит, а она – что ему только этого и
надо. Начинаются семейные скандалы. А всего-то ей надо понять, что со
своими идиотскими требованиями супружеской верности она попёрла против
самой природы. Хуже того – упёртые на моногамности девушки выбирают
лузеров нравом потише, лишь бы верными были, и этим только портят
человеческий геном. Я охренел, пока его слушал, и примерно догадался о
причинах его развода. То, что этот мужик доказывал, сейчас стало общим
местом, но тогда это видимо было последним писком научной моды, по
крайней мере для пригласивших его робких наивных финок – посетительниц
кружка по проблемам семейной жизни. Бедные финки! Перед отъездом я
искренне пожелал мужику удачи.
После Финляндии этот суровый уральский парень вернулся совсем мрачный и
на остатки грантовых денег пустился по московским ночным клубам. Там он
нашёл ничего себе девушку, и вскоре я заколебался согласовывать с ним
график поочерёдного пребывания в нашей общей комнате. Выглядел он
поначалу офигенительно счастливым, но через пару месяцев стал снова
мрачнеть. Наконец он горько пожаловался мне: «Чёрт меня дёрнул
рассказать этой девушке мою теорию при нашей первой же встрече. Теперь
она с меня не слезает – боится, что другую найду. А мне с ней просто
хорошо – я же её люблю. Недавно вот стал головной болью отговариваться,
а она смеётся…»